Самое важное и самое изначальное свойство Бога - Его вечность. Именно с Его вечным пребыванием связаны другие производные от этого Его свойства. Таким образом Он стал источником бытия и жизни для всего остального. Именно это сделало Его Всемогущим и Всевышним.
Именно на это главное Своё свойство и указал Бог в ответ на вопрос Моисея об Его имени: "Я и есть тот самый Сущий", "Тот самый изначально Сущий послал тебя к ним".
То же самое по сути сказал и Иисус Христос: "да знают Тебя Единого истинного Бога". Христиане познали Единого Истинного Бога! И теперь весь мир знал Его уже не как Бога евреев, а как Бога христиан, Отца Иисуса Христа.
"благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа. Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа"Вот почему ранние христиане не знали Иеговы. Примечательно рассуждение христианского апологета середины 2-го века:
Цитата:
Платон, вероятно, разделял учение Моисея и других пророков о едином Богe, с которым познакомился бывши в Египте, но наученный несчастною судьбой Сократа боялся вооружить против себя какого-нибудь Анита или Мелита, которые обвинили бы его пред Афинянами и сказали: «Платон ведет себя нечестиво и беспокойно, не почитая богов, которых чтут граждане». Из страха цикуты он употреблял о богах неодинаковый и прикровенный образ речи и искусно представлял, что есть боги – для тех, которые допускали это, и что нет их – для тех, которые думали иначе: это легко видеть – из его собственных слов. Сказавши прежде, что все сотворенное подвержено смерти, он потом говорит, что боги сотворены. Если же он признает началами всего – Бога и вещество, то очевидно по необходимости следует заключить, что боги произошли из вещества. Если они произошли из вещества, из которого, по словам Платона, произошло и зло, то людям здравомыслящим предоставляется судить, какое мнение должно иметь о богах, происшедших из вещества? Потому-то и материю он признал несотворенною, чтобы не подумали, что он почитает Бога творцом зла. Вот что говорит он о богах, созданных Богом: «боги богов, которых Я создатель». О Боге же истинном он имеет правильное мнение. Ибо он узнал в Египте, что Бог, посылая Моисея к евреям, сказал ему: «Я есмь Сый», из чего Платон понял, что Бог сказал пророку не собственное имя Свое.
Действительно, Бога нельзя назвать никаким собственным именем. Ибо имена существуют для обозначения и различения предметов при их множестве и разнообразии, но никого прежде не было, кто дал бы Богу имя, и Он не имел нужды давать самому Себе имя, будучи только один, как Он сам свидетельствует чрез пророков Своих, говоря: «Я Бог первый и последний и кроме Меня нет другого Бога». Поэтому, как я выше сказал, Бог, посылая Моисея к евреям, не упоминает ни о каком имени Своем, но таинственно обозначаете. Себя посредством причастия (Сый) и тем дает знать, что Он есть един. «Я – Сый» говорит Он, противопоставляя Себя, как сущий, тем, которые не существуют, дабы прежде заблуждавшиеся познали, что они были привязаны не к сущим, а к тем, которые не существуют. Ибо Он знал, что между людьми еще не исчезло то древнее заблуждение прародителей, в которое захотел вовлечь их человеконенавистник демон, говоря: «если вы послушаетесь меня преступить заповедь Божию, будете как боги», называя богами несуществующих, чтобы люди думая, что есть, и другие боги, поверили, что и им можно сделаться богами; поэтому-то Бог сказал: «Я есмь Сый», чтобы посредством причастия «Сый» показать различие сущего Бога от несуществующих. Когда же люди поверивши обольщению демона, осмелились прислушаться Бога и вышли из рая, то они запомнили, что им было говорено о богах, а Бог еще не открыл им, что нет других богов, (кроме Его); ибо несправедливо было несоблюдших первой заповеди, которую сохранить было так легко, еще учить, но следовало подвергнуть их праведному наказанию. Итак изгнанные из рая, они, думая, что изгнаны только за непослушание Богу, а не за то также, что поверили, будто есть боги, которые не существуют, – передали эту мысль о богах и своим потомкам. Таково происхождение ложной мысли о богах, которая получила начало от отца лжи. Бог, видя, что ложная мысль о многобожии, подобно какой-нибудь болезни, обременила душу людей, восхотел уничтожить ее; поэтому Он, явившись сперва Моисею, сказал Ему: «Я есмь Сый». Ибо, я думаю, надлежало, чтобы будущий начальник и вождь еврейского народа первый из всех познал сущего Бога. Посему явившись ему первому, сколько возможно Богу явиться человеку, сказал ему: «Я есмь Сый». Потом, посылая его к евреям, повелел ему сказать тоже и им: «Сый послал меня к вам».
Все это Платон узнал в Египте и конечно ему понравилось учение о едином Боге, но боясь ареопага, он почитал не безопасным упоминать пред афинянами об имени Моисея, учившего о единстве Божием, и его учение о Боге изложил в тщательно обделанном разговоре «Тимей», в котором он рассуждал о божественных вещах, – не как учение, преподанное Моисеем, но как свое собственное мнение; впрочем, он сказал то же самое, что и Моисей написал о Боге. Он сказал: «надобно по моему мнению, прежде всего, различать, что есть всегда сущее и немеющее начала, и что – бывающее, но никогда не сущее». Спрашиваю, эллины, тех, кто может разуметь: не одно ли то же в словах Моисея и Платона, с разницею только в члене? Моисей сказал: Сый (δ ών), а Платон: сущее (το &οcιρc;v). То и другое выражение, очевидно, приличествует Богу всегда сущему; ибо только Он один всегда есть и не имеет начала. Что же другое противополагается всегда-сущему, о чем Платон сказал: «всегда бывающее, но никогда не сущее?» Рассмотрим это внимательно и увидим, что он ясно и прямо безначального называете вечным, а получивших начало или созданных, – как у него говорится о них: «боги богов, которых Я создатель», -называете происходящими и погибающими. Вот его собственные слова: «надобно по моему мнению прежде всего различать, что есть всегда сущее, но немеющее начала, и что бывающее, но никогда не сущее. Одно понимается разумным мышлением, будучи всегда тожественно, другое же подлежит мнению посредством неразумного ощущения, так как оно происходит и погибает, но никогда не есть». Эти слова тем, которые могут правильно мыслить, дают разуметь погибель и уничтожение созданных богов. Считаю необходимым обратить внимание и на то, что Платон называет Бога не творцом, но создателем богов, ибо по мнению того же Платона есть большая разница между тем и другим: творец не нуждается ни в чем постороннем и собственною силою, и могуществом производит творимое, создатель же или художник получает возможность для своего созидания от вещества и из него образует свое произведение.
Но может быть некоторые, не желая отстать от мнения о множестве богов, возразят нам, что сам Художник сказал вот что созданным богам: «поелику вы получили начало, то вы не бессмертны и не совершенно неразрушимы, впрочем, вы не разрушитесь и не подвергнетесь року смерти, получивши в удел мою волю – эту сильнейшую и крепчайшую связь». Здесь Платон, опасаясь чтителей многобожия, влагает в уста Создателя слова, ставящая его в противоречие с самим собою. Ибо по его изложению, тот, который прежде сказал, что все получившее начало подлежит смерти, теперь утверждает противное: Платон не замечает, что таким образом никак нельзя избежать обвинения во лжи; потому что или несправедливо первое утверждение, что все получившее начало смертно, или ложно другое, когда говорится противное сказанному прежде о богах. Если совершенно необходимо, чтобы получившее начало подлежало смерти по его первому положению, то каким образом то, что безусловно невозможно, могло стать возможным? Итак, Платон напрасно думает своему Художнику даровать невозможное, когда объявляет, что те, которые, произошедши из вещества, по тому самому уже подлежат смерти, будут благодаря ему свободны от смерти и разрушения. Ибо сила вещества, которая по мнению Платона безначальна и совечна Создателю, может противиться Его воле; у того, кто не творил, нет никакой власти над несотворенным, так что не может быть сделано насилие над веществом, которое свободно от всякой внешней необходимости. Поэтому и сам Платон, имея это в виду, написал: «необходимо признать, что Богу ничто не может сделать насилия.
Каким же образом Платон изгоняет Гомера из своей республики, когда он вложил в уста Феникса в посольстве к Ахиллесу следующие слова:
Удобопреклонны и самые боги
В них Гомер говорит не о царе и Платоновском создателе богов, но о тех богах, которых эллины допускали великое число, как мы видим и из выражения Платона: «боги богов». Единому же и первому Богу Гомер приписывает власть и могущество над всем посредством золотой цепи, о которой он говорит; и полагает такое различие между Его божеством и прочими богами, что не сомневается именовать их вместе с людьми. Так Одиссей представляется говорящим Ахиллесу о Гекторе:
Буйно свирепствует крепкий на Зевса; в ничто он вменяет.
Смертных и самих богов, обладаемый бешенством страшным.
Здесь, мне кажется, и Гомер, подобно Платону, узнавши в Египте о едином Боге, ясно выражает это, говоря, что надеющийся на сущего Бога не обращает внимания на тех богов, которые не существуют. Так поэт и в другом месте употребляет другое равнозначительное выражение – местоимение, которое значит тоже, что у Платона причастие, и которое указывает на сущего Бога, о коем Платон сказал: «всегда сущее, и немеющее начала». Ибо не просто мне кажется, сказаны Фениксом слова:
Хотя бы сам Бог обещал всемогущий
Старость совлекши вновь возвратить мне цветущую младость.
Местоимение «сам» означает Бога по истине сущего. То же самое выражает известное вам изречение оракула о халдеях и евреях; ибо когда некто спросил, кто были когда-либо благочестивые люди, то он по вашим словам так отвечал:
Одни лишь Халдеи постигли премудрость, а также Евреи.
Что самого безначального Бога царя почитали.
Почему же Платон порицает Гомера за то, что он назвал богов удобопреклонными, тогда как Гомер сказал так ради пользы, как это видно из его собственных слов? Ибо тем, которые думают посредством молитвы и жертв получить милость, свойственно оставлять свои грехи и каяться в них; но если они почитают божество непреклонным, то не думают отстать от своих грехов, считая бесполезным всякое раскаяние. Каким же образом философ Платон осудил поэта Гомера за его слова:
Удобопреклонны и самые боги,
а сам представляет своего Создателя богов так легко изменяющимся, что называешь богов то смертными, то бессмертными? Также говоря не только о богах, но и о веществе, из которого необходимо произошли боги, называемые им созданными, он то признает его безначальным, то сотворенным, не замечая, что сам он явно впадает в ту же ошибку, в которой упрекает Гомера. Платон называет Создателя богов удобопреклонным, между тем как Гомер говорит о нем совсем не то; ибо он представляет Бога говорящим о самом себе.
... невозвратно то слово, непреложно
И не свершиться не может, когда Я главой помаваю!
Впрочем, Платон вероятно, нарочно, опасаясь чтителей многобожия, сказал такую нелепость о богах. То, что узнал от Моисея и пророков о едином Боге, когда почитает нужным, он высказывает прикровенно, давая понимать свое мнение для тех, которые желают чтить Бога. Ибо когда ему понравились слова Бога к Моисею: «Я есмь Сый» и он долго размышлял о кратком изречении, выраженном посредством причастия, то понял, что в словах: «Я есмь Сый», Бог желал показать Моисею вечность Свою, так как слово «Сый» означает не одно какое-либо время, но три времени – прошедшее, настоящее и будущее. Так и Платон употребляет слово «Сый» для означения бесконечного времени в своем выражении: «никогда не существующее»: слово «никогда» относится не к прошедшему только, как некоторые думают, но и к будущему времени: так определили и светские писатели. Поэтому и Платон, выразивши прикровенно посредством причастия мысль о вечности Божией, как бы для того, чтобы сделать ее понятною и для неразумеющих, написал следующие слова: «Бог, как говорит древнее предание, составляет начало, конец и средину всего».
Увещание к эллинам