Меньше всего мне хотелось бы очередной раз делать некоторое резюме о диалоге верующих-неверующих, описывая свое ИМХО на происходящее в ряду тем на форуме. Однако мое ИМХО, как бы я этому ни сопротивлялся, неизбежно такой формат обретет.
Прежде всего о механизме диалога. Как оказалось, и верующие, и неверующие считают, что играют на одном поле. Что в их распоряжении одни и те же аргументы. Оттого и меряются, кого больше, приводят различные социологические исследования об удельном весе тех или иных. В конце концов, умудряются соревноваться объемом религиозной и атеистической науки. И как последний аргумент, тыкать друг друга, обвиняя оппонента в невежестве. Такой диалог безнадежен. Мне видится, что ситуацию обе стороны рассматривают следующим образом, уж, простите, за аналогии, но что мне близко, о том и могу говорить в более-менее добросовестном духе: есть, например, явление адгезии – сцепляемости различных материалов друг с другом, если – по-дилетантски. Так вот у ученых в распоряжении несколько теорий, объясняющих это явление: адсорбционная, диффузионная, реологическая, поглощения, механическая, электрическая, химическая. И каждая имеет право на существование, т.к. объясняет тот или иной аспект явления. А общей теории нет, как и почему материалы сцепляются. Так вот и представление о Боге меряют в этом же ключе – пытаются аксиоматически допустить существование (несуществование) Оного и понеслося: в ход логика, физика, биология, химия и так далее. Словно с двух позиций рассматривают явление.
И тут я сделаю паузу, без которой невозможен мой дальнейший мысл.
Невозможно говорить о Боге не метафизично.
Это тезисно, а теперь развернуто.
Для этого я приведу фрагмент из одного из моих любимых фильмов “Общество мертвых поэтов”, где герой Робина Уильямса предлагает на уроке вырвать страницу из учебника, на которой написано о том, как некоторый литературовед предлагает оценивать английскую поэзию двухкоординатной системой, где одна ось соответствует содержанию, а вторая – форме. И вот площадь от этого и является так сказать критерием поэзии. Кто смотрел, тот знает. Я не требую согласия с героем Робина Уильямса, я предлагаю лишь хотя бы отчасти признать, что для метафизики требуются метафизические связи. Даже в пору СИ, я сам грешил таким крайним подходом. Будучи увлеченным классической механикой Ньютона, я думал, что математика обладает таким инструментальным аппаратом, который позволит представить в виде дифференциальных уравнений весь окружающий мир, в том числе и умещающегося в нем Бога. Понятно, что это были издержки СИ-ного восприятия действительности, когда Бог, хоть на страницах СБ и покинул Плеяды, но Он непременно должен был занять во Вселенной где-то еще место. Казалось, все: добродетель, нравственность, вера описываются какими-то математическими уравнениями.
И теперь я обнаруживаю такую стратегию в диалогах теистов-атеистов. И потом, даже ремарка kotika о том, что сей диалог подчиняется закону нормального распределения, где имеются математическое ожидание, должно быть известное ему, поскольку среднеквадратическое отклонение, им оцененное, входит в диапазон трех сигма. Уж, простите меня за это, не подумайте лишнего, кому-то покажется, что я осаживаю и тех, и этих. Нет, я пытаюсь показать ущербность диалога в таком русле. Верующим, если у них есть Богообщение, не требуются какие-то аргументы для доказательств. Все дело в эмпирике, персональном присутствии Бога в жизни человека. Если Он есть, то человек – теист, если нет – то атеист. Все остальное лишнее. И пытаться влезть в жизнь верующего разоблачающими аргументами из серии критической истории, лингвистики и т.п. можно, но если Богоприсутствие не потерялось, то эта процедура безуспешна.
Вернусь к метафизике: верующий используют науку для духовных нужд ровно настолько, насколько та их возгревает. В других областях он может использовать весь инструментарий науки, там он пригождается в той мере, насколько он безошибочен. А дальше край, граница. В делах духовных и нравственных его использование еще более ограничено, граница лежит там, где человек доверяет Богу. Дальше нельзя. Мы же не пытаемся влезть научным скальпелем в сферу отношений отцы-дети, муж-жена и т.д. Пусть кто-то и строит бихевиоральные модели поведения супругов, но мы-то знаем, что это не работает или, если работает, то при вовлечении вненаучных методик – ой, как это здорово, мне кажется, демонстрирует Доктор Хаус в первой серии 6 сезона.
И потом: если тот, кто еще вчера позиционировал себя как атеист, а сегодня у него приключилось несчастье – мало ли что, смерть близкого, собственная неизлечимая болезнь, ощущение собственной подлости за что совершенное - всяко там и он начинает бить лоб, призывая Бога – кому-то это покажется и ситуативным умопомешательством, а кому-то и попыткой в состоянии открытой экзистенции восстановить отношения с Родителем.
Есть, конечно, попытки обуздать нравственно-религиозную метафизику. Как этим в свое время занялись Мэтт Дэймон и Бен Аффлек. “Догма”, “Украденное лето” - примеры того, как парни предъявили миру символьную нравственность – духовность, из которой Бог был изъят. Особенно фильм “Украденное лето”, где показано, что и иудаизм, и христианство предлагают нравственные символы, лишенные жизни. Ни Христа, ни Моисея не было, да и не важно, были ли они. Они символы. И этим они помогают. Не более. Но мое ИМХО, это юношеская эклектика, соединение несоединяемого.
И потом, я ведь согласен с разоблачением деструктивности. И тут Феликс правильно чешет. Но ведь деструктивность - не атрибут религии, да, деструктивность имеет религиозную окрашенность. Но она может быть и научной, и псевдонаучной, и коммерческой, и какой только ни захотите. Простите, но тут уже речь о другом: кто чем пользуется, чтобы с помощью ею манипулировать других.
Ловлю себя на мысли, что много написал, а сказал обычное: нужно отделять мух от котлет.
Пожалуй, все.
|