КАКИМ РОДИЛСЯ, ТАКИМ СГОДИЛСЯ
Мужичок с ноготок. Человек без костей. Инвалид какой-то немыслимой группы. А кто-то, как написала одна газета, окрестил его даже "адским отродьем"... Вот так, с разной степенью такта (или жестокости), называют обитателя Димитровградского интерната для инвалидови престарелых Константина Морозова.
Вместе с директором интерната Аллой Сергеевой входим в комнату. Слышу голос:
- Вот я - такой!
За столом никого нет. На кровати пусто. Шарю взглядом по углам и вижу: на крохотном детском велосипедике сидит мужичок с большой головой и маленьким тельцем. Ножки странно вывернуты, ручки разные. Мое внимание притягивают глаза. Большие, светлые, словно озерца... И улыбка - открытая, чуть виноватая. Словно извиняется человек, что появился на белый свет не таким, как все.
У Константина Морозова с рождения, можно сказать, нет костей и суставов, поэтому руки и ноги может поворачивать как угодно. Ребра у него тоже какой-то особой формы, из особой ткани вроде хрящей. Ходить Константин Иванович не может, только ползает...
Говорю об этих деталях, чтобы каждый мог хоть в отдаленной степени представить физические возможности такого человека. Представить - и ошибиться...
Родился наш герой в 1936 году в селе Сара Ульяновской области. Весил всего триста граммов. "Не жилец!"- решили односельчане. Но он выжил. Крестить в местной церкви "адское отродье" отказались. Родители едва уговорили священника в соседнем селе совершить необходимый обряд.
Необычного ребенка не раз предлагали отдать на попечение государства. Но отец Иван Андрианович и мать Аграфена Семеновна отвечали отказом. Костя отличался сообразительностью и оптимизмом, хотя каждое движение сопровождалось болью. Остро воспринимал даже перемену погоды. "Мне больно, а я пою", - вспоминает он. Соседи знали: если Костя запел - быть дождю.
Отец с малых лет научил сына паять, лудить, выполнять прочую работу, для которой не требовалось особой силы. Однажды колхозный бригадир зашел к ним в дом и увидел, как крошечный мальчонка в молочном бидоне припаивает заплатку на дно. Высунет головку на минутку, подышит - и опять за работу.
Шла война, мужиков в селе не осталось. Ушел воевать и отец Константина. И решил наш герой заменить взрослых. Председатель, когда узнал об умельце, тут же распорядился обеспечить его работой и ежедневно выдавать семье по шесть литров молока. Проржавевших бидонов в колхозе накопилось много...
- Вот так и начался мой трудовой стаж, - с улыбкой говорит Константин Иванович. - Было мне тогда семь лет...
Отца с фронта привезли израненным и контуженным. На всю жизнь запомнилось Морозову, как мать горестно покачала головой: "Вот и вернулся ты, Андрианыч..." Константин хорошо помнит, с каким мужеством отец возвращался к нормальной жизни. Этот пример всегда перед глазами. Андрианыч лечил себя растираниями и травами, которые приносила из леса жена. Так постепенно встал на ноги и занялся привычной работой колхозного кузнеца.
Хватало работы и у Константина. Ремонтировал разные емкости, домашнюю посуду, делал пуговицы и брошки. Считался мастеровитым, но мечтал о какой-нибудь важной и интересной профессии.
-В лагерь бы тебя, там такие умельцы сидят, - в шутку сказал однажды парню односельчанин, только что прибывший из мест не столь отдаленных.
А тут в Сару приехал по каким-то делам прокурор. Упросил Константин, чтобы отвезли его на важный разговор. Прямо с порога и заявил, что хочет посидеть в лагере, научиться "настоящему делу".
Морозов вспоминает эту историю и звонко хохочет.
Прокурор, конечно, отказал. После этого Константин пишет письмо в Кремль, товарищу Сталину, чтобы обучили его ремонтировать часы. Письмо к великому вождю, разумеется, не попало, но шума наделало. Вскоре прикатили в село из Ульяновска большие начальники. И объяснили, что колхоз будет пожизненно обеспечивать молодого инвалида всем необходимым. А насчет специальности - увы. Дескать, нетрудоспособен ты, парень, на себя-то глянь...
Сидеть на шее у колхозников Морозов не захотел - они и сами жили впроголодь. А бидоны в село после войны стали привозить новые, так что работы убавилось. Да и жить стало негде, восемь братьев выросли и переженились. И поехал наш герой в Сенгилеевский дом-интернат для инвалидов и престарелых. Но он вовсе не собирался век свой там коротать, как думали в селе. Писал из интерната во все концы и все-таки добился: приставили к нему часовых дел мастера, и за шесть месяцев тот передал парню все свои знания. А еще всегда мечтал Константин научиться ходить. В разных больницах перенес множество операций. Стал было передвигаться на костылях, но в итоге врачи оказались бессильны.
Однако даже после этого он не упал духом. К тому же и судьба сделала крутой поворот...
- Ползу я однажды из одного корпуса в другой. Вижу: новенькая в интернат приехала. Вот, говорю, еще одна моя невеста, - вспоминает Константин Иванович.
С девушкой Лидой, которая тоже была инвалидом, он подружился быстро. Вскоре сама Лида предложила ему пожениться.
- Да какой из меня муж, - удивился Константин. - Я же к этой роли совершенно не пригоден...
Об инициативе девушки каким-то образом узнал директор, и Лиду решили перевести в другой интернат. Но Константин предложил, чтобы отправили куда-нибудь его самого. Ведь у Лидии рядом жила тетка, другие родственники, а у него родня все равно за сотню верст. Но Морозова отпускать не хотели. Активный общественник: поет, играет на губной гарморшке, стихи сочиняет. К тому же руки золотые...
Однако наш герой поговорил с директором "как мужчина с мужчиной". Жаль, что передать тот разговор нельзя... И ему уступили.
Лида, конечно, в слезы. У Константина тоже кошки на душе скребли, но виду не показывал.
Однако расставание было недолгим. Интернат, куда отправили Морозова, вскоре закрыли, и пришлось ему возвращаться назад. В первый же вечер Лида пришла к нему в гости с вареным сахаром к чаю и объявила, что хочет купить свой дом. Отдал он ей все сбережения, чтобы девушка устроила свою жизнь. Думал на этом и делу конец. Однако невеста не только дом купила, но и его увезла с собой. В загсе им разрешили расписываться сидя, но все равно жених оказался втрое меньше невесты. Это его не смущало. Сидел, посмеивался: вот, мол, какую кралю отхватил...
Семейную жизнь они начали с полного нуля. Ни денег, ни продуктов, ни работы. Сколько даже нормальных мужиков ломается в такой ситуации. А наш герой и тут проявил находчивость. Однажды соседские мужики собрались около дома покурить. Молодожен выполз к ним и представился:
- Я Костя Морозов! Могу часы ремонтировать...
У мужиков аж челюсти отвисли от такого чуда. Расспросили, что да как, и решили попробовать. Один тут же принес для починки трое часов. К вечеру заказ был выполнен. Благодарный сосед притащил ведро картошки, банку капусты и кусок свинины. Вскоре клиентов стало - хоть отбавляй. А тут и штатная должность подвалила - стал Константин секретарем в обществе инвалидов.
В своем доме прожила супружеская чета пятнадцать лет. Соседки не раз советовали молодой женщине найти настоящего мужика.
- А чем мой-то не настоящий?- говорила она в ответ. - Деньги зарабатывает, на гармошке играет, песни поет...
Константин даже персональным транспортом обзавелся. Запряжет, бывало, собаку в сани, вот она и везет его куда надо. Приучил пса ходить в магазин за продуктами. Положит в сумку деньги, записку продавцам - и вперед.
- Одна беда: придет мой четвероногий друг в магазин и сразу к прилавку, без очереди, - вспоминает Константин Иванович. И заливается смехом.
Когда вести собственное хозяйство стало не по силам, перебрались супруги в Димитровградский дом-интернат. Морозов и здесь оказался в центре событий. Постоянно участвовал в спектаклях для детей - исполнял роли гномиков и чертей. Сочинял и пел песни, ремонтировал, опять же, часы, проводил воспитательные беседы с нарушителями порядка. Нашел где-то колесики от детского велосипеда и смастерил себе самокат. Педаль может крутить лишь одной ногой. Далеко не уедешь, но по комнате - пожалуйста...
- Константин Иванович - очень уважаемый и авторитетный человек среди наших инвалидов, - говорит директор интерната Алла Сергеева.
Весь интернат после этого подшучивал над ним. Мол, если что - и нас прокормишь...
Все бы ничего, да вот беда: умерла Лидия. Тридцать лет с ней вместе прожили душа в душу, а теперь вот остался один. И работать уже не может - зрение не то. За всю свою жизнь, считает, отремонтировал не меньше десяти тысяч часов разных марок. Пенсию получает трудовую, не "инвалидскую", чем очень гордится.
Константин Иванович на секунду пригорюнился, потом полез за губной гармошкой. И полились по комнате волжские напевы. А потом спел частушки собственного сочинения. И снова заулыбался...
Два часа разговора - и ни слова жалобы на судьбу или на людей. Ни одной обиды.
На прощание я низко наклонился, чтобы пожать руку Константину Ивановичу...
КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТА
Илья ВЛАДИМИРОВ, хирург-ортопед:
- Человек, о котором идет речь в материале вашего корреспондента, страдает хондродистрофией. Это довольно редкая патология развития костно-суставной системы организма. Она относится к врожденным порокам, аномалиям, которые возникают в результате каких-то генетических "поломок" и передаются по наследству. Такой порок совсем не обязательно передается напрямую от родителей ребенку, но какую-то наследственную связь выявить удается почти всегда. Хондродистрофия проявляется разными дефектами физического развития, может быть выражена в большей или меньшей степени. Конечно, случай, о котором рассказано в материале, - это очень тяжелая форма врожденного порока. К сожалению, хондродистрофия лечению почти не поддается, можно лишь хирургически пытаться скорректировать отдельные деформации, чтобы облегчить человеку жизнь. Одна из особенностей этой патологии состоит в том, что при тяжелейших физических дефектах такие люди часто обладают высоким интеллектом. Ваш материал - лишнее тому подтверждение. Конечно, его герой достоин сочувствия и глубокого уважения. Но очень важно понимать, что в государстве должна существовать мощная система поддержки и реабилитации инвалидов, человек не должен в одиночку бороться с судьбой. Защита прав таких людей - проблема всего общества.