Здравствуй, брат Милтон!
Тебе пишет сестра Ирина с Украины, из города Киева. Очень прошу тебя помочь мне разобраться в событиях, которые произошли в моей жизни более 3-лет тому назад. Все это время я безуспешно пыталась найти выход из той ситуации, в которой оказалась: обращалась в филиал, к районным надзирателям, старейшинам. К моему большому сожалению, ответы на жизненно важные для меня вопросы мне не были даны. Это не значит, что я хочу получить ответы, которые мне подходят. Всё, что случилось со мной, я переживаю каждый день, и каждый день я не вижу ничего, кроме тупика. Тупик жизни, веры. Очень прошу тебя помочь мне посмотреть на всё глазами Иеговы. Сегодня писать обо всём, что произошло, немного легче. Да, прошло уже 3,5 года с момента самого трагического события в моей жизни. Но обо всём по порядку.
Я родилась и выросла в г. Харьков на Украине. С юности меня интересовали духовные вопросы. В 1987г. у меня умер самый близкий мне человек - мама. Я оказалась в глубокой депрессии. Я стала острее чувствовать несовершенство этого мира и то зло, которое он несёт людям. Через полгода умер еще один близкий мне человек - моя бабушка. Это был ещё один удар для меня. Я полностью потеряла ощущение жизни. Я ощущала себя живым трупом. И только рождение сына в 1988г. вернуло меня к жизни. Смыслом жизни для меня стало воспитание моего сынули Святослава. Ощущая тяжесть этого мира, я старалась защитить его от зла и воспитать духовно сильной личностью. Я искала ответы на вопросы: Как воспитать правильно сына? - Как уберечь его от зла?; Почему мы умираем?; В чём смысл жизни? Где абсолютная точка отсчёта правильных поступков? Какое вероисповедование истинно?
Моя искренняя молитва к истинному Богу, имени которого я тогда не знала, оказалась услышанной. По Своей милости Иегова дал мне возможность познать Его Слово. Изучая Библию, я поняла, что истинное библейское учение у Свидетелей Иеговы. Мои поиски увенчались успехом. Я получила ответы на те вопросы, которые меня долго мучили. Я стала посещать все встречи собрания. Посвятила свою жизнь Иегове водным крещением в 1992 г. на конгрессе “Носители света”.
В 1993 году руководитель нашего книгоизучения Артур Игнатосян предложил мне познакомиться ближе для того, чтобы создать христианскую семью.
Когда мы встречались, я полностью доверяла Артуру, т.к. считала, что в организации Свидетелей Иеговы не может быть жестоких, злых людей. Ведь в наших публикациях пишется, что руководителем книгоизучения назначаются достойные братья. Я доверила ему воспитание своего сына. Однажды я попросила Артура посидеть с больным 5-летним сыном для того, чтобы съездить к папе по делам. Тогда мы подали заявление для вступления в брак.
Когда я вернулась, то застала своего сына в синяках. Для меня это был шок - христианин и такое... Артур извинялся, просил прощения, говорил, что ему не хватило самообладания. Взывал к всепрощению, применяя библейские ссылки, говорил о несовершенстве, что больше этого не повториться. Тогда я простила, хотя у меня появилось интуитивное чувство недоверия. Я уже не разрешала вести Артуру с моим сыном воспитательные беседы наедине и наказывать его.
В начале марта 1994 г. мы расписались. О дальнейшем периоде моей жизни мне трудно писать. Поведение этого человека в семье нельзя было назвать христианским. В собрании он был “христианином”, но дома он превращался совершенно в другого человека. Я не могла понять, как он мог быть руководителем книгоизучения. Ведь из публикаций я знала, что назначаются достойные люди. Это для меня было существенным аргументом. Ведь не пишется в нашей литературе: “Будьте внимательными! Если человек называется Свидетелем Иеговы, это ещё ни о чём не говорит”.
Мы с сыном постоянно ощущали ненависть. Утром, днём и вечером. Всё его поведение отражало ненависть и злобу. Я ни на минуту не могла оставить ребенка одного. Артур издевался над ним морально, называя дебилом, ублюдком. Запугивал, из-подтишка пинал, щипал. Я пыталась взывать его к совести, показывала наши публикации, где чётко говорилось о таком поведении как о насилии. Просила уйти, если он не рассчитал свои силы.
Но он усмехался и говорил, что я стала слишком грамотной христианкой. А также показывал, что это семейные недоразумения, а не грех. Нас с сыном спасало служение, т.к. запретить ходить в служение он не мог. Не было никаких библейских ссылок, которыми можно было бы прикрыть такой запрет. Один раз, когда мы пришли со служения, и я, уложив сына спать, пошла в ванную комнату, Артур зашёл в спальню к ребёнку и начал его воспитывать, избивая по голове. Тут я уже увидела демона во плоти. Это было страшно!
Я схватила ребенка на руки и прикрыла собой. Я громко кричала имя Иеговы. Это остановило Артура. Я потребовала, чтобы он с собрания без старейшины не возвращался домой. Но Артур пришёл и сказал, что старейшина занят.
Был ещё один случай, когда он швырнул в меня лопату. А сделал он это из-за визита ко мне в гости моих старых друзей (мужа и жены) по яхт-клубу со своими детьми. Мне было очень приятно их видеть, т.к. мы давно не виделись. В трудные минуты моей жизни они всегда были рядом. Они знали, что я стала Свидетелем Иеговы, и уважали мой выбор, сами ещё не изучали Библию. После их ухода Артур обвинил меня в том, что я люблю “внешних“ больше, чем своих по вере братьев и сестёр. Я ответила, что этих людей я знаю давно, и в трудные минуты они всегда были рядом. А братьев и сестёр я знаю только год, и ещё не успела увидеть их дела. Но я тоже их люблю за то, что у нас один дух, одни мысли. В ответ Артур швырнул в меня лопату, которую он точил для огорода. Благодаря тому, что пришёл человек, который изучал с нами Библию на занятие, мы со Святославом успели выскочить из дому. Неизвестно, что бы последовало за лопатой. У меня не было сил уже молчать, страх одолевал мною. Я пошла к одной сестре и рассказала ей, что происходило в нашей семье. Она посоветовала немедленно обратиться к старейшине.
Тогда старейшиной нашего собрания “Харьков-Салтовка 3“ был Яго Габелая. В течение 2-х недель я обращалась к нему около трех раз (в те дни, когда Артур работал, и мы не были под его контролем). Я просила о помощи, просила найти выход из сложившейся ситуации. Ведь Артур ненавидел нас. Но Яго мне сказал, что Иегова ненавидит развод. Я искренне надеялась, что старейшина озабочен нашей проблемой и поможет нам.
Артур, немного присмирел, когда узнал, что я ходила к старейшине. Он уже не посещал встречи собрания, не ходил в служение. Где-то пропадал днём, когда мы уходили с сыном в служение. Мы со Святославом жили как на вулкане, в постоянном страхе.
Наконец, старейшина назначил день визита к нам, - это была суббота. Но Артур избил моего сына в четверг (до назначенного визита). Это было вечером, когда я со Святославом пришла со служения и готовила его ко сну. Артур пришел пьяный и начал приставать к сыну, чтобы с ним поговорить. Бил его сильными шлёпками по ягодицам. Я закрывала сына собой, но Артур свирепел ещё больше. Он выхватил моего сына и начал его избивать. Имя Иеговы уже его не останавливало. Я побежала к соседям за помощью. Это сразу остановило Артура. Он изменился в лице и стал очень вежливым и добрым.
Оставив сына у соседей, я побежала к старейшине домой. Со мной была наша сестра, т.к. адреса я не знала. Это было около 12 часов ночи. Когда мы вернулись со старейшиной к нам домой, Артура не было дома. Оставаться я боялась дома. Яго помог перенести избитого ребенка домой к той сестре, которая была со мной. Ночевали мы у нее.
После этого я требовала, чтобы Артур ушел жить к родителям. Однако он уходить не хотел, поэтому я решила обратиться к старейшине. В присутствии Яго Габелая Артур отшучивался и не хотел серьёзно говорить о проблемах. Яго молчал, но когда я пошла на кухню, я услышала, как Яго сказал Артуру, что за избиение я могу подать в суд, поэтому лучше ему уйти. Меня поразило то, что это не было сказано мне. После этого, Артур сразу согласился уйти, и назначил день, когда он придёт забирать свои вещи. Я настояла на том, чтобы в этот день присутствовал старейшина Яго Габелая и служебный помощник Саша Стороженко (кандидат в старейшины). Мне не было показано, что я имею право на раздельное жительство, чтобы защитить своего сына от морального, эмоционального и физического насилия.
Артур не жил с нами около 2-х недель. Но он каждый день не давал нам покоя. Говорил, что все понял, что советовался с братьями, старейшинами из других собраний. Ему сказали, что надо изменяться в семье.
Я спрашивала совета у старейшины, потому что моё материнское сердце не хотело пускать его домой. Я чувствовала, что Артур не раскаялся. Однако старейшина (Яго Гобелая) молчал, опустив глаза. Также мне не давало покоя то, что нет никакой реакции в собрании на жестокое избиение ребенка человеком, который назывался Свидетелем Иеговы, ведь не только один старейшина об этом знал. Всем известно, что в мирском обществе за такие дела наказывают.
Чувство несправедливости подталкивало меня ходить к старейшине с сыном и спрашивать, почему не принимаются никакие меры для наказания этого человека. Каждый раз Яго Габелая отвечал, что забыл посоветоваться. После моих неоднократных визитов состоялся правовой комитет. Артура лишили всех преимуществ и объявили об этом на собрании. Это было в середине лета 1994 года. Комитет немного подействовал на Артура. Он притих, но ненадолго.
Собрание разделилось. Наше собрание называлось “ Харьков-Салтовка Северная“, и нашим старейшиной стал Саша Стороженко, который был в курсе всех событий в нашей семье. Однако у Саши совсем не было времени, - он служил специальным пионером. Меня постоянно мучил вопрос: “Нужно ли Иегове такое количество часов служения, если оно мешает замечать людей с их проблемами и бедой”.
С лета 1994 г. до лета 1995г. раз в месяц Артур обязательно срывался. Оскорбления и издевательства над ребенком продолжались. Я просила его срывать свою ненависть на мне, но не трогать ребенка. Артура в нас раздражало буквально всё. Мы с сынулей старались вести себя так, чтобы Артур не мог к нам придраться. И это тоже раздражало Артура.
На протяжении всего этого времени я неоднократно обращалась к Саше Стороженко. Я показывала на нехристианское поведение Артура. Я верила, что Иегова - Бог любви, и должен быть выход из этой ситуации. Я просила помочь нашей семье. Саша Стороженко говорил мне, что Иегова ненавидит развод и надо терпеть. И я терпела, искренне веря, что это угодно Иегове. Ведь советы от старейшины я воспринимала как советы от Иеговы. Но сердце, разрываясь на части, говорило мне - что-то не так. Должен быть какой-то другой выход. Я поняла, что мне никто не может помочь. К отцу я не могла с этим обратиться, т.к. Артур был Свидетелем Иеговы.
Я замкнулась и пыталась сама при помощи наших публикаций остановить насилие в нашей семье. Небольшая статья в журнале “Пробудитесь!” о неродных родителях помогла мне запретить наказывать моего сына. Статья показала, что все претензии к моему сыну Артур должен был предъявлять только мне. Это еще больше раздражало Артура. Но об этом писал “верный и благоразумный раб” и Артур ничего не мог сделать. Я постоянно ощущала на себе слова Павла: “Наша брань не против крови и плоти, а против духов злобы поднебесной”.
Артуру постепенно возвращали преимущества: разрешили давать комментарии на собраниях, делать учебные речи, доклады, а затем и взять подсобное пионерское служение. Вечером по четвергам Артур ходил общаться к старейшине. Я верила, что это ему поможет духовно выздороветь. Но опять все повторялось: издевательства, просьбы о прощении и помощи и мое терпение... Я молила Иегову о силе всё претерпеть, и чувствовала его поддержку. Он давал мне сил, чтобы не сойти с ума от такого напряжения и постоянного внутреннего страха, который я с трудом скрывала от Артура, что бы он не зверел, и от сынули, чтобы страх не передавался ему. Я верила, что Артур ответит перед Иеговой за наши слёзы.
В конце октября Артур подал заявление на общее пионерское служение. С ним стало происходить такое, что я уже не в силах была терпеть. После очередного срыва я пошла к старейшине Саше Стороженко. Его дома не оказалось, и я оставила записку “Саша помоги!!!”. Я специально поставила три восклицательных знака, что бы Саша понял, что это крик о помощи. Но вечером он не пришёл. На следующий день на конгрессе я напомнила ему о записке. Саша сказал, что видел записку, но ему было некогда. Я попросила Сашу говорить со мной и Артуром вместе, чтобы я видела реакцию Артура. Этот разговор состоялся. Александр показал Артуру, в чём ему надо исправляться, и отложил на месяц его заявление на общее пионерское служение, а мне сказал, что у меня чрезмерный страх за ребенка. Во время беседы Артур отшучивался. И тогда Саша сказал Артуру: “Ты что против меня?” И Артур сразу замолчал и сник. Меня это поразило. Страх перед Иеговой Артура не останавливал, а страх перед старейшиной, человеком, его сразу поставил на место.
После этого визита Артур перестал с моим сыном разговаривать. Он ходил мимо него, как мимо пустого места, специально стараясь его зацепить. Это показывало, что в том, что он сделал, он не раскаивается. Малыш очень переживал. Я его успокаивала и говорила, что он должен поступать как угодно Иегове и первым здороваться с Артуром, не отвечая злом на зло.
27 ноября за завтраком Артур начал оскорблять Святослава, унижая его человеческое достоинство. Вечером у нас с Артуром состоялся разговор, из которого я поняла, что нас с сыном он считал виной своих “духовных падений“. Закончилось все оскорблениями и сексуальным изнасилованием меня.
29 ноября я оставила записку у старейшины Стороженко “Артуру плохо! Помоги нашей семье!!!”. На следующий день я опять была у старейшины. Он был болен. Однако Артур уже опередил меня. Мне не удалось поговорить с Сашей, т.к. он долго разговаривал с Артуром. После их разговора Саша не смог со мной говорить.
Однако обо всем, что произошло 27 ноября, я успела рассказать пожилой сестре, у которой на квартире жил Саша. Я особенно подчеркнула факт сексуального насилия. Я думала что, хоть это как-то повлияет на принятие каких-то действий в нашу защиту. С этого момента я боялась приводить ребенка в дом и оставляла его ночевать у сестёр под любым предлогом.
1 декабря я опять была у Саши Стороженко. Артур был у него, и добиться встречи со старейшиной мне не удалось.
3 декабря после собрания мне сообщили, что лишили меня и Артура права служить подсобными пионерами. В этот же вечер мы с Артуром пошли к Саше Стороженко. Я узнала, что нас лишили этого права из-за того, что в собрании стало известно, что ребенок не ночует дома. Но ведь многие в собрании давно знали обо всём, что происходило в нашей семье с 1994г.!
Лишение права служить подсобным пионером для меня стало сокрушительным ударом, который полностью вывел меня из состояния равновесия. Меня захлестнул страх. У меня было такое ощущение, что Иегова оставил меня, и демоны загоняют меня в угол. Вечером Артур обвинил во всем, что происходит, меня. "Видишь, что тебе Иегова говорит - ты виновата". И еще старейшина Саша Стороженко сказал, чтобы я вернула ребенка в дом, иначе у нашей семьи не будет благословений Иеговы. Не в силах что-либо понять я приняла совет.
Все закончилось поздно вечером 5 декабря 1995 г. после книгоизучения, которое всё время проходило в нашей квартире. В тот вечер я уложила спать сына в детской комнате и закрыла дверь. Артур начал надо мной издеваться морально и добиваться сексуальной близости. После всех событий я себя очень плохо чувствовала (дикая боль внутри не проходила уже неделю). Я попросила у Артура милосердия, которое к нам проявляет Иегова и его сын Иисус. Реакция Артура была мгновенной. Он ударил меня ногой в живот и начал избивать. Я думала только о том, чтобы не закричать и не напугать Святослава. Потом я потеряла сознание и когда пришла в себя, то почувствовала, что из разбитой брови течёт кровь. Артур остановился и пошел в ванную комнату, чтобы набрать воды и умыть меня. В этот момент я выскочила из квартиры и побежала к нашей сестре в соседний дом за помощью. К соседям я уже не звонила, т.к. ранее мне было показано, что нужно обращаться за помощью к соверующим, а не к мирским людям, чтобы не позорить имя Иеговы.
Пока я отсутствовала, Артур, увидев, что меня нет, зашел в комнату к спящему ребенку и нанес ему четыре ножевых ранения в живот. От потери крови мой сын умер. А ведь ему было всего семь лет, в следующем году он должен был идти в школу.
Мне очень тяжело писать обо всем, что было потом... Допросы у следователя, несколько заседаний суда в Харькове. Потом заседание Верховного суда Украины в Киеве. На суде Артур не мог сказать причину убийства. Я знаю, что это была ненависть. Недаром Иоанн писал, что “всякий ненавидящий брата своего есть человекоубийца“. Артура приговорили к расстрелу. Когда проходил суд в Харькове, Артур был ещё членом нашей организации. Судебные заседатели были очень удивлены этому. Даже зверское убийство ребенка ничего не показало старейшине.
Во время судебных заседаний свидетелями, кроме братьев и сестёр, выступали старейшины - Яго Габелая и Александр Стороженко. Всех заседателей интересовал вопрос: “Что сделали старейшины для того, чтобы остановить зло, которое росло в нашей семье?”
Александр сказал, что за помощью к нему в течение года я не обращалась. Но последнюю неделю перед убийством он вычеркнуть не мог, т.к. были свидетели моих неоднократных попыток пробиться к старейшине. Из его показаний я узнала, что Саша знал о факте изнасилования в нашей семье. Этот факт я сообщила пожилой сестре, у которой он жил на квартире. Я надеялась, что изнасилование будет весомым доказательством для старейшины о нехристианском поведении Артура. И он придет к нам на помощь. Но почему-то все действия старейшины были направлены против меня, а не против главного виновника нарушения мира в нашей семье.
Яго Габелая на суде сказал, что ничего не помнит. Как любящий пастырь, которого назначил Иегова, может забыть то, что нёс избитого ребенка, который не мог идти, на руках, я не понимаю.
Документов о том, что был правовой комитет по поводу избиения ребёнка - не было. Их готовили задним числом для суда. О других моментах я уже не пишу. Я ещё надеюсь, что все, кто знал, что можно было сделать в моей ситуации, и намерено этого не сделал, в своё время ответят перед Иеговой.
Моим адвокатом на суде была жена моего отца. После показаний старейшин она сказала, что будет открывать на них уголовное дело. Но я упросила её не делать этого. Я верила, что Иегова и его организация дадут свою оценку всему произошедшему.
Ведь всё это время я не обращалась к родственникам, поскольку Артур, делая зло, был христианином. И я “судилась у святых”, как написано в Библии (1Коринфянам 6:1-5). В последние, особенно тяжёлые дни перед убийством, не видя совершенно никакого выхода, я решила обратиться за помощью к отцу. Но не успела ...
Всё время я искала выход из сложившейся ситуации, чтобы защитить ребёнка и не нарушить законы Иеговы. Но мне говорили, что Иегова ненавидит развод, что нужно терпеть. “Ира, ты уже прямо сейчас хочешь жить в Новом мире “ - отшучивался Саша Стороженко, когда я рассказывала ему о нехристианском поведении Артура в семье. Но, как оказалось, выход был: это и раздельное жительство, и развод для защиты ребенка, и лишение общения Артура. Получается, если бы я не следовала советам старейшин, то ребёнок был бы жив? Александр Стороженко пытался показать, что я терпела из-за любви к Артуру. Но это не так! За полтора года издевательств он “вытоптал” в моём сердце все чувства к нему. Я хотела поступать так, чтобы не нарушать принципов Иеговы. Поэтому обращалась к старейшинам, а не к родственникам, как учит нас Библия. Просила помочь найти выход из сложившейся ситуации. Старалась, как могла, защитить ребёнка.
Через некоторое время в одной из харьковских газет появилась статья, которая рассказывала о случившемся. Она называлась “Убийство при свидетелях”. Как ни печально, но название соответствовало горькой действительности. В собрании знали о ситуации в нашей семье (самое главное, что об этом знали старейшины) и ничего не сделали для нашей защиты. После убийства Саша Стороженко сказал, чтобы я не говорила родственникам. Меня это шокировало: “Как не говорить? Это получается, что ребёнка не было, или он потерялся?”
А когда Саша узнал, что его будут вызывать свидетелем в суд, то сказал: “Надо поехать посоветоваться с городским надзирателем, что говорить на суде”. Я расплакалась: “Почему ты не ездил советоваться, когда я просила тебя о помощи?” Но ответа не получила. Старейшина просто сказал, что, в конце концов, у Иеговы ущерба нет. А как же я?
Очень удивляет меня один момент в моей ситуации. На следующей неделе после убийства наше собрание посещал районный надзиратель Гжегош Вах (брат из Польши). За целую неделю у него нашелся только один час для визита ко мне в конце недели. Неужели так поступил бы Иисус?
Сейчас в Украине действует мораторий на исполнение смертных приговоров. Поэтому Президент Украины заменил смертный приговор Артуру 20-летним заключением в зоне особого режима.
Следующие 3 года после убийства: в декабре 1995 года переезд из Харькова в Киев и обустройство на новом месте. В Харькове я жить не могла - все напоминало о случившемся.
Спустя несколько месяцев после убийства, перед судом, я ездила в наш филиал во Львове и беседовала с членом Комитета Романом Юркевичем. В Харькове по собраниям пошли сплетни, поэтому я хотела, чтобы братья из моих уст узнали о случившемся. На многие вопросы, которые волновали меня в связи с убийством, мне не дали чётких ответов. Я понимаю, что случай очень сложный. Но нельзя же закрывать на него глаза.
Во Львов со мной ездил брат - служебный помощник. После этой поездки ему сказали, что старейшиной собрания ему не быть потому, что он ездил со мной во Львов.
После суда я написала письмо во Львов Роману Юркевичу. В нём я рассказала, что старейшины на суде говорили неправду. Потом позвонила Роману и спросила, читал ли он моё письмо. Он ответил, что письмо где-то затерялось. Я понимаю, что брат затрачивает много сил и времени на дела Царства, корреспонденции в филиал приходит много, но письмо я передала через брата, который работает вместе с ним в филиале, а не почтой...
После переезда в Киев я неоднократно встречалась с районным надзирателем Карелом Викой, который у нас тогда служил. Брат обещал разобраться. Сказал, что будут приняты меры для выяснения всех обстоятельств. Спустя некоторое время Александра Стороженко, а потом и Яго Габелая назначили районными надзирателями. Вероятно, назначение старейшин районными надзирателями и были те меры, о которых говорил Карел Вика.
Когда Сашу Стороженко назначили районным надзирателем, я позвонила брату Роману Юркевичу и спросила, почему старейшина, в собрании которого произошло убийство, стал районным надзирателем. Роман ответил, что старейшина сделал всё, что мог. Но что конкретно он сделал, Роман не сказал. Я привела пример аварии самолёта и гибели пассажиров. Ведь всегда собирается комиссия по расследованию гибели самолета. Выясняется, что привело к аварии, и что предпринял пилот, чтобы этого не случилось. Брат Роман ответил мне, что у нас не мирская организация, а организация Бога Иеговы.
Получается, что для Иеговы безразлична смерть ребёнка, и то, что член его организации совершил зверское убийство?
Для многих в Харькове всё случившееся со мной послужило уроком, но для каждого по-своему. У тех, кто близко знал и любил моего сына, была сильная депрессия. А у моих родственников теперь появился весомый аргумент (убийство их внука) против организации Свидетелей Иеговы.
Я поговорила обо всём с одним служебным помощником. На конкретно поставленные вопросы и указанные факты он сказал: “Ты сестра права, но ты ничего не докажешь”. Я ничего не хочу доказывать, я хочу знать, как мне дальше жить?
Теперь, спустя три с половиной года, мне становиться всё труднее служить и рассказывать людям о Боге и нашей организации. В собрании меня пытаются представить ропотницей.
Я не всегда могу сдерживать в себе эту боль. Мне больно слушать на конгрессах речи братьев, которые с безразличием отнеслись к моему горю. Я не могу этого забыть... Я ничего не могу сделать со своим недоверием к старейшинам
Сейчас я нахожусь в собрании “Киев-Русановка”. Моя ситуация не стала тайной для собрания, и некоторые задают вопросы, мучающие и меня. А как иначе?.. Это стало беспокоить старейшин.
В последний раз перед областным конгрессом “Пророческое Слово Бога“ старейшина Владимир Петрик обещал мне помощь, и пообещал узнать, почему на мою беду была такая странная реакция со стороны организации, – как будто ничего не случилось, и не было сына у меня. Я задала ему один из многих волновавших меня вопросов: “Почему, когда я обращалась за помощью, меня, вместо помощи, лишили подсобного пионерского служения? Ведь это послужило хорошей почвой для дальнейшего роста зла”.
Старейшина Володя Петрик побеседовал с областным надзирателем Гжегошем Вахом, и ответил на мой вопрос вопросом: “Может ли семья, в которой нет мира, быть примером для собрания?” Формально - нет. Но разве я была виновата в этом? И чем помогли старейшины нашей семье? Ведь это решение Саши Стороженко было последней каплей, переполнившей чашу ненависти Артура. А для меня было ударом, лишившим уверенности в поддержке старейшин. Дело ведь не в пионерском служении, а в том, что наша боль и наши слезы никому не были нужны. Наверное, я была виноватой в том, что не обратилась за помощью к своему отцу, надеясь, что помощь окажут старейшины.
После этого брат Володя Петрик зачитал мне выдержку из журнала о ропоте, о несовершенстве, о том, что не нужно вникать в недостатки у старейшин, назначенных Иеговой. Но ведь Саша Стороженко тоже называл все действия Артура несовершенством. Результатом такого несовершенства явилось убийство ребёнка.
На мой вопрос: “Как мне жить дальше и служить Иегове?” Володя Петрик ответил, что каждый имеет право выбирать, находиться ли ему в организации или нет. Я восприняла это как предложение о выходе из организации.
Дорогой брат Милтон! Я очень хочу быть с Иеговой. Я хочу служить Ему в Его организации. Я никоим образом не хочу обвинять невиновных, поэтому и прошу тебя разобраться во всех обстоятельствах этого дела. Это последняя моя надежда в земной организации Иеговы.
А может уже поздно? Время уже ушло и остается ждать, когда Иегова все покажет?
И еще. После всего случившегося мне объяснили, что убийца моего сына в глазах Иеговы - мой муж, и я не имею права вступать в брак. Есть один только повод для развода - “порнея”. Я понимаю, что Библия - это не список инструкций на все случаи жизни. Но моё сердце не приемлет мысли о том, что Иегова считает Артура моим мужем. Он отнял у меня самое дорогое, что у меня было - моего сына. Неужели убийство спящего ребёнка стоит по рангу ниже прелюбодеяния? Как писалось в наших публикациях, Иегова рассматривает факт “порнеи” как преступление против чувств мужа или жены, поэтому разрешил развод с правом вступления в брак. А убийство сына мужем - это тоже преступление против моих чувств жены-матери. Ведь Иегова сравнивает свои чувства с чувствами матери.
Конечно, никаких отношений или переписки с Артуром я не веду. Я с ним официально развелась. Мне невыносима одна только мысль об этом человеке. От его родственников я узнала, где он отбывает наказание. Этим летом я поехала в место заключения. Там я разговаривала с начальником отряда заключённых, в котором он находится. Командир сообщил мне о том, что за гомосексуальные связи Артур находится на специальном внутреннем учете, и содержится в специальных камерах для людей, которые имели гомосексуальные связи. Письменный документ выдать отказался, поскольку эта информация за пределами тюрьмы разглашению не подлежит.
По возвращению в Киев я сообщила об этих фактах старейшине Владимиру Петрику. Он, предварительно посоветовавшись с “опытным братом”, сказал, что возможно Артур это делал “не добровольно”, так как к детоубийцам в местах лишения свободы отношение отрицательное даже у преступников. Он сказал, что необходимы два свидетеля, которые могли бы подтвердить, что он делает это добровольно. Получается Артур “не добровольно” убил моего сына, “не добровольно” попал в тюрьму, “не добровольно” оказался тем, к кому во все времена относились отрицательно. И показал при этом принцип Моисеева закона “если девица кричала в поле ... не кому было спасти”, то она не виновна (Второзаконие 22:25-27).
Скажи, пожалуйста, брат Милтон, если девица оденется вульгарно, пойдет в ночной бар, будет вести себя вызывающе, в результате чего её изнасилуют, виновата она или нет?
Когда я сказала Владимиру Петрику, что для принятия факта гомосексуальных связей имеет значение то, что Артур попал в тюрьму за убийство ребенка, а не за истину, он рассмеялся и сказал: ”Мы сейчас рассматриваем вопрос, является ли Артур твоим мужем, а не убийство твоего сына”. Но ведь это все взаимосвязано!
Почему не применяют в совокупности несколько библейских принципов?
Например, в Исходе 21:28-29 сказано, что за одно и тоже действие бодливого вола - убийство человека - в одном случае хозяин виноват, т.к. знал, что вол бодлив, а в другом - нет, т.к. не знал, что вол бодлив. Почему факт гомосексуальных связей Артура в тюрьме не рассмотреть исходя из этого принципа? Если брат сидит в тюрьме за истину, и его принуждают к гомосексуальным связям - это одно, а, если человек, называясь братом, убивает ребенка, попадает в тюрьму, где с ним поступают по законам тюрьмы как с детоубийцей - делают гомосексуалистом, - это совсем другое. Почему в моем случае не принимается факт “порнеи”?
Я понимаю, что библейские советы и принципы очень мудры. Они помогали не одной семье. Но получается, что после всего случившегося я по-прежнему считаюсь в глазах Иеговы женой убийцы моего сына. Мое сердце разрывается от боли. Как же дух закона?
А как же пример самого Иеговы, который не смог простить израильтянам убийства своего Сына - Иисуса - и разорвал Союз с ними. Этот Союз он сравнивал с союзом мужа и жены. Возможно ли простить то, что сделал Артур?..
Дорогой брат, это очень нелегкие вопросы. Я понимаю, что ты очень занят. Это письмо я смогла написать только через три с половиной года. Мне это стоило очень многих переживаний. Всё вышеизложенное в этом письме для меня жизненно важно. Очень прошу тебя ответить мне.
Когда одна сестра из Харькова, которая хорошо знала моего сына, при встрече со мной сказала: “То, что произошло у тебя невозможно вместить ни разумом, ни сердцем. А то, что не можешь вместить, нам сказали отбросить”, я поняла, почему все эти годы я ощущала вокруг себя “вакуум”, - почти никто не мог вместить моё горе и боль, поэтому отбрасывали всё случившееся вместе со мной.
Конечно, Иегова был рядом, иначе я бы не выжила после случившегося, и не держалась Его организации.
Но мне очень тяжело. Помоги мне, пожалуйста! Боль и чувство несправедливости всё больше заполняет мое сердце. Я молю Иегову, чтобы он помог мне не ожесточиться. Я ощущаю себя на тонкой черте: в мире я духовно задыхаюсь, а в организации ощущаю боль и несоответствие того, что пишется в журналах той действительности, через которую я прошла.
Я не могу поверить, что Иегова считает этого убийцу моим мужем!!! Как не верила тогда, что кроме принципа “ Иегова ненавидит развод” больше никакого выхода нет!!!
Помоги мне брат Милтон! Не отбрасывай меня вместе с моей болью! Помоги укрепиться в вере, что Иегова помогает через свою земную организацию и старейшин!
С христианской любовью, сестра Ирина.
ссылка:
http://drimstvo.blogspot.ru/2013/03/blog-post_2.html